Около середины XV века. Крит. Дерево, паволока, левкас, темпера; ковчег. 73,0х57,5 см. Дар Иеронима (Захарова), архиепископа Орловского и Брянского.
Икона реставрирована. Выпады грунта по трещинам, стыкам досок и краям. Крупные тонированные вставки левкаса на одеждах и поземе в правой части внизу.
Древнейший текст, повествующий о событиях детства Марии, находится в Протоевангелии Иакова (гл. VII, VIII). Первосвященник Захария встречает трехлетнюю Деву Марию у Святая Святых Иерусалимского храма, обозначенного киворием, его завеса откинута; справа — сопровождающие Ее родители и девы со светильниками; вверху слева под вторым киворием — сцена питания Марии ангелом. Иконография сцены следует византийской традиции, сложившейся к концу X в. Изображение Анны и Иоакима перед процессией дев было особенно известным в искусстве ХП-ХШ вв. В большинстве произведений палеологовского времени родители Богородицы изображались стоящими за девами (в монастыре Студеница (Сербия), около 1315 г.; в монастыре Хора (Кахрие Джами) в Константинополе, 1318-1321 гг.). В поствизантийской иконописи ранний вариант вновь получает широкое распространение, что, вероятно, было связано с ориентацией многих критских живописцев на древние византийские памятники. Среди близких иконографических аналогий: икона середины XV в. художника Ангелоса из Византийского музея в Афинах; икона 1575 г. из афонского монастыря Хиландар.
Икона принадлежит к числу наиболее значительных памятников критской живописи середины XV в., которая как в манере письма, так и в иконографии ориентировалась на традиции византийского искусства первой трети XIV столетия. Сложная композиция сцены гармонично выстроена; пропорции фигур правильные, чуть удлиненные; сочетания красок гармонизированы. Особенно тонко написаны лики и руки, как в лучших произведениях этого времени (икона «Феодор Тирон, убивающий дракона», Ангелоса, середина XV в.; «Троица», XV в., обе — Византийский музей в Афинах). Особенности иконы не позволяют определить имя автора. Мягкость моделировок, подчеркнутая линеарность, лиричность образа отличают ее стиль как от монументальной манеры Ангелоса, так и от трактовки красочной поверхности Андреаса Ритцоса. Несомненно, что мастер иконы из Церковно-археологического кабинета принадлежал к числу ведущих художников критской школы иконописи середины XV столетия.
